Ральф Мецнер «Молекулярная Мистика: Роль Воздействующих на психику Веществ в Шаманских Практиках Изменения Сознания»
Введение
Начиная с расцвета психоделических исследований в 1960-ых, когда множество людей были заинтересованы проблематикой ассимиляции новых, мощных изменяющих сознание веществ в Западное общество, меня беспокоил вопрос: "Почему Американские Индейцы преуспели в интеграции использования пейота в свою культуру, его использование как причастия разрешено законом до сих пор, в то время как в доминирующей «Белой» культуре эта область находиться в области табу, и какое либо исследование с использованием психоделических веществ является преступлением, наказуемым заключением?" (1) Изучение этого вопроса может привести к некоторым очень интересным выводам, за это говорят также те факты что: американская субкультура намного старше и экологически более сложна, чем европейская «Белая» культура, и много людей долгое время утверждали, что мы должны учиться у индейцев, а не истреблять их.
Ответ на эту этнопсихологическую загадку стал мне ясен только после того, как я начал наблюдать и участвовать во множестве церемоний американских индейцев, в которых не использовался ни пейот, ни другие воздействующие на психику вещества, типа «заживающего круга», «домика пота», или «танца духа». Я отметил то, о чем говорили многие этнологи: эти церемонии были одновременно религиозными, оздоровляющими и психотерапевтическими. «Домик пота», как пейотный ритуал, расценивается как священная церемония, как форма поклонения Создателю; и в тоже время она используется как церемония физического исцеления, и для решения личных и коллективных психологических проблем. Таким образом, для индейцев, использующих пейот, было вполне естественно добавить к уже известным этот способ как церемонию, которая выражала и усиливала слияния тела, сознания и духа.
В отличие от этого, в доминирующем «Белом» обществе, медицина, психология и религиозная духовность отделены непреодолимыми различиями парадигмы. Специалисты в области медицины, психологии и религии изучая психоделические наркотики были испуганы непредсказуемыми преобразованиями восприятия и мировоззрения, которое они, как казалось, вызывали. И как следствие, реакция доминирующего общества была вызвана опасением, сопровождаемым запрещением, даже дальнейшего исследования. Все три направления были против этих расширяющих сознание инструментов; и при этом они не хотели, чтобы кто — либо еще имел свободу выбора в пользовании этим инструментарием. Посыл запрета во многом исходил из неявного предположения: люди являются слишком неосведомленными и легковерными, и не в состоянии сделать свой адекватный выбор относительно того, как расценивать свои болезни, решать свои психологические проблемы, или практиковать свою религию.
С другой стороны для Коренных американцев, исцеление, вероисповедание и решение проблем включены в одну категорию, которая является традиционным путем, путём Большого Духа, путём Матери Земли. Интегрального видения пейотного опыта они не боятся, а принимаю. Посылом к этому является предположение — все люди имеют способность, настраивать себя к более высоким духовным источникам знания и исцеления, и цель церемонии, с или без применением лекарственных субстанций, расценивается, как облегчение такого единения.
Психоделики: Причастие или Отдых.
Несколько наблюдателей, например Эндрю Веил (2), рассматривали исторический паттерн в котором Западное колониальное общество приняло воздействующие на психику препараты или вещества от исконных культур, которые использовали их в пределах от священного до расслабляющего. Табак расценивался индейцами Северной, Центральной и Южной Америки как сильное священное растение; (3) и также расценивается по сей день Коренными американцами, даже при том, что в Белой Западной культуре, и в странах под влиянием этой доминирующей культуры, курение сигарет является расслабляющим, и считается одной из главных проблем здравоохранения. Кокаиновый куст, выращивался и использовался индийскими племенами, живущими в районе Анд, как богословие, Мама Кока, и применялся как повышающий здоровье препарат, в то же время с другой стороны он — просто расслабляющий препарат, и его неразборчивое использование также вызывает многочисленные проблемы со здоровьем. В этом, и других случая, десакрализация препарата сопровождалась криминализацией.
Другой пример — кофе. Очевидно, изначально его открыли и использовали Исламскиме Суфии, которые оценили его свойства стимулятора, он помогал им проводить долгие ночи в разговорах и размышлениях, и стало фешенебельным напитком в европейском обществе в l7-ого столетия, и даже некоторое время было запрещено, как слишком опасное (4). Даже каннабис, воплощение "высокого" отдыха, используется некоторыми сектами индусского Тантризма, как усилитель визуализации и размышления.
Так как священные целебные травы были быстро и полностью десакрализованы, в момент своего входа во всё более и более материалистическую культуру Запада, то не вызывает удивления, что синтетические воздействующие на психику вещества очень быстро категоризировались или как развлечение или как "наркотик". Сопутствовавшее, неразборчивое, чрезмерное, несвященное использование воздействующих на психику трав и недавно синтезированных аналогов установило паттерны злоупотребления и зависимости. Очевидно, что стабильное общество реагирует запретом, который в свою очередь приводит к активизации преступных сообществ. Это — так, несмотря на то, что многие из оригинальных исследователей новой синтетической психоделии, люди, типа Альберта Хофманна и Александра Шульгина, являются людьми глубокой духовной целостности. Ни их усилия, ни усилия философов, типа Олдоса Хакслея и психологов, типа Тимоти Лири, защитить священное и почтительное отношение к этим веществам, не были в состоянии препятствовать профанации.
Недавно открытый психоделический фенитиламин MDMA наглядно демонстрирует пример этого явления. Два типа использования, были опробованы в семидесятых: некоторые психотерапевты и одухотворённые люди начали исследовать этот препарат с целью его использования как помощника в терапии и как усилитель духовных практик, в то время как другая, большая группа людей, начала использовать для развлечения. Безответственное и широко распространенное использование в этой второй категории, с постоянно растущим числом людей, как следствие, сделало медицинские и правоохранительные власти нетерпимыми, и произошла предсказуемая реакция. MDMA был классифицирован как Наркотик и попал в ту же группу что и героин, гашиш, ЛСД, в итоге все операции с ним стали незаконными, что сильно ограничило возможности свободного фармацевтического и медицинского исследования.
Когда Хоффман вернулся к Мацатекской шаманке Марии Сабине (Maria Sabina) с синтетическим псилоцибином, чтобы выяснить, насколько, по ее мнению, синтетический ингредиент близок к натуральному продукту, "волшебному грибу", он адекватно оценивал превосходство естественного над синтетическим. Могло существовать — и существовало — мнение, что, для каждого из важных синтетических психоделиков возможно существует естественное, но не известное растение, в котором присутствуют те же ингредиенты, и что это растение является связующим звеном между нами и туземными/аборигенными культурами, в большинстве своем забытыми/утраченными. Возможно, целью наших исследований должен был стать поиск ботанического "хозяина" психоделиков, появившихся в нашей лаборатории. В случае с ЛСД изучение применения семян вьюнка пурпурного (ипомеи) в древней Мексике и древесной розы на Гавайях, содержащих аналоги ЛСД, могло бы позволить нам открыть шаманскую систему, которая эволюционировала совместно с этой молекулой. Если Вассон (Wasson), Хоффман (Hofmann ) и Рак (Ruck) правы в предположении, что ЛСД-подобный напиток, приготовляемый из спорыньи, использовался в Греции в Элевсинском обряде инициации, последствия могут быть очень сильными. Используя теорию морфогенетических полей Руперта Шелтдрейка, можно предположить, что занимаясь выращиванием и скрещиванием конкретно этого растения, мы сможем настроиться и реактивировать морфогенетическое поле Элевсинских мистерий, признанных некоторыми самыми впечатляющими мистическими ритуалами древнего мира.
Гипотеза Шелдрейка о формативной причинно-следственной связи утверждает, что поведение любого существа — неорганического, органического, кристаллического, космического, растительного, животного, человеческого, социального — это функция частоты прошлых проявлений подобного поведения. Таким образом, законы природы в действительности могут рассматриваться как привычки. Развитие любой формы (например, эмбриональное) определяется формообразующими (морфогенетическими) полями, которые формируют развивающийся организм таким же образом, как и подобные организмы до этого. Эти поля не энергетические, они простираются как во времени, так и в пространстве, как "морфический резонанс". Память, будь то персональная или коллективная, сознательная или несознательная, является, таким образом, эквивалентом морфическому резонансу. Шелдрейк пишет, что "моя гипотеза такова: в обществах существуют социальные и культурные морфические поля, которые охватывают и организовывают все, что находится внутри них". Он описывает ритуалы как возникновение морфического резонанса с предками. В шаманских культурах всегда подчеркивается, что ритуалы должны проводиться в точности так, как они проводились раньше, предками. "Подобный консерватизм ритуалов, вероятно, создает точные условия для возникновения морфического резонанса между теми, кто проводит ритуал сейчас и всеми теми, кто проводил его раньше". Таким образом, используя ту же растительную субстанцию тем же способом, которым она использовалась в Элевсине, мы можем настроиться на переживания наших предков, которые принимали участие в мистериях. Нет явных причин того, что сакраментальное и умеренное рекреационное использование субстанции не могут сосуществовать. Фактически, среди коренных америкацев такую двойную роль часто играет табак: после трубки мира с табаком или другими травами участники могут курить сигареты, чтобы расслабиться. Нам известно сакраментальное использование вина в католических церковных обрядах, и, конечно, нам известно применение вина в рекреационных целях. Мы способны не смешивать эти два контекста, а также осознавать, когда последний становится зависимостью и злоупотреблением. Подобный опыт может распространяться и на производные психоактивных растений. Применение может быть сакраментельным и терапевтическим, могут появиться увеселительные, исследовательские, гедонистические способы употребления, остающиеся в ососнованных приемлемых социальных рамках, минимизирующих вред.
"Злоупотребление" наркотиком в такой относительно информированной системе не будет относиться к тем, кто его употребляет, тем, кто его производит, врачам или другим ответственным лицам, которые этому потворствуют, но, скорее, будет зависеть от поведенческих последствий принявшего. Человек признается алкоголиком, то есть злоупотребляющим алкоголем, когда его межличностные и социальные связи ослабляются. Несложно будет установить подобные критерии злоупотребления для других психоактивных веществ.
Психоделики как Гностические Катализаторы
В 1968, в статье под названием "Эволюционное Значение Психоделии", опубликованной в «Main Currents of Modern Thought», я высказал предположение, что данные, полученные при исследовании ЛСД в области психологии, религии и искусства можно рассматривать в контексте развития сознания. "Если ЛСД расширяет сознание и если, дальнейшее развитие примет форму расширения сознания, разве нельзя расценивать ЛСД как инструмент дальнейшей эволюции?… ЛСД — устройство, которое, изменяя химический состав церебросенсорной среды обработки информации, временно инактивирует программы экранирования — генетические и культурные фильтры, которые доминируют над нашим восприятием мира." (8) От перспективы дальнейшей борьбы, которая длится почти двадцати лет, я предлагаю «расширить» и обосновываю этот призыв двумя утверждениями:
* развитие сознания — трансформационный процесс, который состоит прежде всего во вникании и понимании, оргнозисе;
* ускорение этого процесса молекулярными катализаторами это не только результат появления новых технологий, но и составной компонент традиционных систем развития сознания, таких как шаманство, алхимия и йога.
Психоделическое исследование, "setand-setting hypothesis", которое впервые сформулировал, в начале 60-ых, Тимоти Лири, и была принята большинством специалистов в области. Теория говорит о том, что содержание психоделического опыта – Set — функция направления (намерения, отношения, индивидуальности, настроения) и Setting – функция окружения (межличностное, социальное и экологическое); и что препарат функционирует как своего рода спусковой механизм, катализатор, некоторый усилитель. Эта гипотеза может быть применима для понимания любого состояния измененного сознания, если мы признаем, что другие виды стимулов, такие как относящиеся к медитации методы, молитва, звук или музыка, дыхание, сенсорная изоляция, движение, секс, естественные пейзажи, переживания смерти, и подобные.. могут быть спусковыми механизмами. Таким образом, обобщение гипотезы set’n’setting даёт нам понимания того, что воздействующие на психику наркотики есть один из классов катализаторов, в пределах целого диапазона возможных, измененного состояния сознания (9).
Важное объяснение следует из учета различия между состоянием (сознания) и психологическими чертами; и между изменением сознания и изменениями черт. Например, психологи различают состояние-беспокойство и черта-беспокойство. Уильям Джеймс, в своей публикации «Варианты Религиозного Опыта», рассматривал этот вопрос в определении того, будет ли религиозный или конверсионный опыт приводить к увеличению "святости", более просвещенным чертам. Это различие является критическим при оценке ценности или значения вызванных препаратом измененных состояний. Только уделяя внимание обеим сторонам может, быть получено всестороннее понимание этих явлений.
Наличие понимания не то же самое, что и возможность применить это понимание. Не существует связи между исключительно мистическими переживаниями и выражением или проявлением этой исключительности в каждодневной жизни. Этот пункт возможно очевиден, но всё же на него не обращают внимание те, кто утверждают, что препарат не может вызвать подлинный мистический опыт и играть роль в духовной жизни. Внутренние факторы "направления", включая подготовку, ожидание и намерение, являются детерминантами того, подлинно ли религиозен данный опыт; и точно также, намерение является определяющим в вопросе того, приводит ли измененное состояние к каким-либо длительным изменениям индивидуальности. Намерение походит на своего рода мост от обычного состояния к состоянию усиленного сознания; и точно также оно перекидывает мост от этого усиленного состояния назад к обычной действительности.
Эта модель позволяет нам понять, почему один и тот же препарат(ы) может одних привести к нирване, или религиозному видению, и других (например массовый убийца Чарльз Мансон) может привести к самому извращенному и садистскому насилию. Препарат — только инструмент, катализатор, для достижения определенных измененных состояний, которые, в свою очередь, зависят от намерения пользователя. Действительно ли вызванное препаратом состояние является мягким и экспансивным, действительно ли оно приводит к долгим положительным изменениям — также вопрос намерений и мышления.
Действительно препарат, кажется, показывает или дразнит что-то, что находится в человеке; что-что что является фактором, подразумеваемым в термине "психоделический": проявление разума. По моему мнению применения термина "entheogen", к изменяющим сознания наркотикам, является неудачным подходом, потому что это предлагает, что "бог в пределах", или божественный принцип, так или иначе "произведен" в этих состояниях. Мои опыты привели меня к противоположному заключению: бог в пределах — генератор, источник энергии жизни, пробуждает и излечивает власть. Для кого — то, у кого есть сознательное намерение к психодуховному преобразованию, психоделический опыт как катализатор может открыть путь к пониманию более высоких аспектов нашего существа.
Потенциал психоделических наркотиков, в том чтобы действовать как катализаторы ради достижения гнозиса, или прямого, понимания божественной действительности, пусть даже для небольшого количества людей. Традиционно, число людей, которые имели мистические события, был очень мал, и число тех, кто был в состоянии сделать заявление о таком событии, вероятно, было еще меньше. Таким образом, открытие психоделии, может быть расценено как очень важный фактор в общем духовном пробуждении коллективного человеческого сознания. Другими факторами могли бы быть революционные изменения парадигмы в физических и биологических науках, расцвет интереса к Восточной философии, шаманизму, и духовным дисциплинам.