Л.Н. Толстой о трезвости
Л.Н.ТОЛСТОЙ
ПОРА ОПОМНИТЬСЯ
Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее, губит их потомство, и, несмотря на это, с каждым годом все больше и больше распространяется употребление спиртных напитков и происходящее от него пьянство.
Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И взрослые не только не мешают этому отравлению, но сами, пьяные, поощряют их. И богатым и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что при всяком важном случае жизни — похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании — самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному.
И что удивительнее всего, — это то, что люди гибнут от пьянства и губят других, сами не зная, зачем они это делают. В самом деле, если каждый спросит себя, для чего люди пьют, он никак не найдет никакого ответа.
Сказать, что вино вкусно — нельзя, потому что каждый знает, что вино и пиво, если они не подслащены, кажутся неприятными для тех, кто их пьет пер- вый раз. К вину приучаются, как и другому яду — табаку, — понемногу, и нравится вино только после того, как человек привыкнет к тому опьянению, которое оно производит.
Сказать, что вино полезно для здоровья — тоже никак нельзя теперь, когда многие доктора, занимаясь этим делом, признали, что ни водка, ни вино, ни пиво не могут быть здоровы, потому что питательности в них нет, а есть только яд, который вреден.
Сказать, что вино прибавляет силы, тоже нельзя, потому что не раз и не два, а сотни раз было замечено, что артель пьющая, во столько же людей, как и артель непьющая, сработает много меньше. И на сотнях и тысячах людей можно заметить, что люди, пьющие одну воду, сильнее и здоровее тех, которые пьют вино.
Говорят тоже, что вино греет, но и это — неправда, и всякий знает, что выпивший человек согревается только накоротко, а после скорей застынет, чем не- непьющий. Сказать, что если выпить на похоронах, на крестинах, на свадьбах, при свиданиях, при разлуках, при покупке, продаже, то лучше обдумаешь то дело, для которого собрались,— тоже никак нельзя, потому что при всех таких случаях нужно не одуреть от вина, а со свежей головой обсудить дело. Чем важнее случай, то трезвее, а не пьянее надо быть.
Нельзя сказать и того, чтобы вредно было бросить вино и тому, кто привык к нему, потому что мы каждый день видим, как пьющие люди попадают в острог и живут там без вина и только здоровеют.
Нельзя сказать и того, чтобы от вина и больше веселья было. Правда, что от вина накоротко люди как будто и согреваются и развеселяются, но и то и другое ненадолго. И как согреется человек от вина и еще пуще озябнет, так и развеселится от вина человек и еще пуще делается скучен. Только стоит зайти и трактир да посидеть, посмотреть на драку, крик, слезы, чтобы попять то, что не веселит вино человека.
И что же? И не вкусно вино, и не питает, и не крепит, и не греет, и не помогает в делах, и все-таки столько людей его пьют, и что дальше, то больше. Зачем же люди пьют и губят себя и других людей? "Все пьют и угощают, нельзя же и мне не пить и не угощать”, — отвечают на это многие, и, живя среди пьяных, эти люди точно воображают, что все кругом пьют и угощают. Но ведь это неправда. Если человек вор, то он и будет водиться с ворами и будет ему казаться, что все воры. Но стоит ему бросить воровство, и станет он водиться с честными людьми и увидит, что не все воры. То же и с пьянством. Не все пьют и угощают. Если бы все пили и угощали, то жизнь сделалась бы адом, но этого не может быть, потому что среди заблудших людей всегда были и теперь есть много разумных; и всегда были и теперь есть много и много миллионов людей непьющих и понимающих, что пить или не пить — дело не шуточное. Если сцепились рука с рукой люди пьющие и наступают на других людей и хотят споить весь мир, то пора и людям разумным понять, что и им надо схватиться рука с рукой и бороться со злом, чтобы и их детей не споили заблудшие люди. Пора опомниться!
Толстой Лев Николаевич
Богу или мамоне
Толстой Лев Николаевич
Богу или мамоне?
"Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить богу и маммоне" (Лк. XVI, 13).
"Кто не со мною, тот против меня; и кто не собирает со мною, тот расточает" (Мф. XII, 30).
Огромные пространства лучших земель, на которых могли бы кормиться миллионы бедствующих теперь семей, заняты табаком, виноградом, ячменем, хмелем и, главное, рожью и картофелем, употребляемыми на приготовление пьяных напитков: вина, пива и, главное, водки.
Миллионы рабочих, которые могли бы делать полезные для людей вещи, заняты приготовлением этих предметов. В Англии высчитано, что одна десятая всех рабочих занята приготовлением водки и пива.
Какие же последствия от приготовления и употребления табака, вина, водки, пива?
Есть старинный рассказ про инока, который будто бы поспорил с дьяволом, что он не впустит его в свою келью; если же впустит, то исполнит то дело, которое предпишет ему дьявол. Рассказывается, что будто бы дьявол принял вид раненого ворона с повисшим кровавым крылом и жалобно прыгал у двери кельи инока. Инок пожалел ворона и взял его в свою келью. И тогда дьявол, войдя в келью, предложил иноку на выбор три преступления: убийство, прелюбодеяние или опьянение. Монах выбрал опьянение, думая, что, напившись, он сделает вред что в тех командах солдат, которые в походах получали водку, всегда бывает больше слабых и отсталых, чем в тех, в которых не выдавалась водка.
Точно так же доказано и то, что вино не греет и что тепло после выпитого вина держится недолго и что человек после короткого согревания еще больше остывает, так что продолжительный холод переносится пьющим всегда гораздо труднее, чем непьющим. Замерзающие каждый год люди замерзают большею частью только оттого, что согреваются вином.
То же, что веселье, которое происходит от вина, не есть настоящее и не радостное веселье, не нужно и доказывать. Всякий знает, каково это пьяное веселье. Стоит только посмотреть в городах на то, что делается в праздники в трактирах и в деревнях, — на то, что делается там на праздниках, крестинах и свадьбах. Пьяное веселье это всегда кончается ругательствами, драками, повреждениями членов, всякого рода преступлениями и унижением человеческого достоинства.
Вино не придает ни здоровья, ни сил, ни тепла, ни веселья, а приносит людям только большой вред. И потому, казалось бы, следовало всякому разумному и доброму человеку не только самому не употреблять пьяные напитки и не угощать ими, но и всеми силами стараться уничтожить обычай употребления этого бесполезного и вредного яда.
Но, к несчастью, происходит совсем не то. Люди так дорожат старинными привычками и обычаями, с таким трудом отвыкают от них, что есть в наше время очень много хороших добрых и разумных людей, которые не только не оставляют употребления и угощения других пьяными напитками, но еще и защищают, как умеют, это употребление.
"Не укоризненно вино, — говорят они, — а укоризненно пьянство". Царь Давид сказал: "Вино веселит сердце человека". "Если бы не пить, то не было бы правительству самого главного дохода. Нельзя же встретить праздник, справить крестины, свадьбу без вина. Нельзя не выпить при покупке, продаже, при встрече дорогого гостя". "При нашей работе и нужде нельзя не выпить", говорит бедный рабочий человек. "Если мы пьем только при случае и с умом, то мы этим никому вреда не делаем", говорят достаточные люди. "Руси веселие есть пити", сказал еще князь Владимир. "Мы своим выпиванием никому вреда не делаем, кроме себя. А если делаем вред себе, то это дело наше; мы никого не хотим учить и никем не хотим быть поучаемы; не нами это началось, не нами и кончится", говорят легкомысленные люди.
Так говорят пьющие разного состояния и возраста люди, стараясь оправдать себя. Но оправдания эти, годившиеся еще несколько десятков лет тому назад, теперь уже не годятся. Хорошо было говорить это тогда, когда все думали, что употребление пьяных напитков есть безвредное удовольствие, что пьяные напитки придают здоровья и силы человеку; когда не знали еще, что вино содержит в себе яд, всегда вредный для здоровья людей; когда люди и не знали еще про те страшные последствия пьянства, которые теперь у всех перед глазами.
Можно было говорить это тогда, когда еще не было тех сотен и тысяч людей, преждевременно умирающих в жестоких страданиях только оттого, что они приучились пить пьяные напитки и не могут уже удержаться от употребления их. Хорошо было говорить, что вино есть безвредное удовольствие, когда мы еще не видали тех сотен и тысяч голодных, замученных жен и детей, страдающих только оттого, что мужья и отцы их приучились к вину. Хорошо было говорить это, пока мы не видали еще тех сотен и тысяч преступников, наполняющих тюрьмы, ссылки и каторги, и распутно погибших женщин, впавших в это положение только благодаря вину. Хорошо было говорить это, пока мы не знали, что сотни тысяч людей, которые могли бы прожить свою жизнь на радость себе и людям, погубили свои силы и свой ум и свою душу только потому, что существуют пьяные напитки и они соблазнились ими.
И потому нельзя уже в наше время говорить, что питье или непитье вина есть дело частное, что мы не считаем для себя вредным умеренное употребление вина и не хотим никого учить и сами не хотим быть никем поучаемы, что не нами началось, не нами и кончится. Этого уже нельзя говорить теперь: употребление вина или воздержание от него в наше время не частное дело, а дело общее.
Теперь все люди — всё равно, хотят ли они, или не хотят этого, -разделены на два лагеря: одни борются против употребления бесполезного яда, пьяных напитков и словом и делом, не употребляя вина и не угощая им; другие поддерживают и словом и, сильнее всего, примером употребление этого яда; и борьба эта идет теперь во всех государствах и вот уже лет двадцать с особенной силой в России.
"И когда не знали, то не было на вас и греха", говорил Христос. Теперь же мы знаем, что делаем к кому служим, употребляя вино и угощая им, и потому, если мы, зная грех употребления вина, продолжаем пить или угощать им, то у нас уже нет никакого оправдания.
И пусть не говорят, что нельзя не нить и не угощать при известных случаях — на праздниках, свадьбах и тому подобных случаях, — что так делают все, что так делали наши отцы и деды, и потому нельзя нам одним выделяться из всех. Это — неправда: наши деды и отцы оставляли те злые и вредные обычаи, зло которых стало для них явно; так и мы обязаны оставлять то зло, которое стало явным в наше время. А то, что вино стало ужасным злом в наше время, в этом не может уже быть сомнения. Как же, зная, что употребление пьяных напитков есть зло, губящее сотни тысяч людей, я буду угощать этим злом друзей, собравшихся ко мне на праздник, крестины или свадьбу?
Не всегда всё было так, как теперь, а всё изменялось от худшего к лучшему, и изменялось не само собой, а людьми, исполнявшими то, чего от них требовали их разум и совесть. И теперь наш разум и наша совесть самым настоятельным образом требуют от нас того, чтобы мы перестали пить вино и угощать им.
Обыкновенно считают достойными осуждения, презренными людьми тех пьяниц, которые по кабакам и трактирам напиваются до потери рассудка и так уже пристрастились к вину, что не могут удержаться и пропивают всё, что имеют. Те же люди, которые покупают на дом вино, пьют ежедневно и умеренно и угощают вином своих гостей в тех случаях, когда это принято, такие люди считаются людьми хорошими и почтенными и не делающими ничего дурного. А между тем эти-то люди более пьяниц достойны осуждения.
Пьяницы стали пьяницами только оттого, что не пьяницы, не делая себе вреда, научили их пить вино, соблазнили их своим примером. Пьяницы никогда не стали бы пьяницами, если бы не видали почтенных, уважаемых всеми людей, пьющих вино и угощающих им. Молодой человек, никогда не пивший вина, узнаёт вкус и действие вина на празднике, на свадьбе у этих почтенных людей, не пьяниц, а пьющих и угощающих при известных случаях.
И потому тот, кто пьет вино, как бы он умеренно ни пил его, в каких бы особенных, всеми принятых случаях ни угощал бы им, делает великий грех. Он соблазняет тех, кого не ведено соблазнять, про которых сказано: "горе тому, кто соблазнит единого из малых сих".
Говорят: не нами началось, не нами и кончится. Нет, нами и кончится, если только мы поймем, что для каждого из нас питье или непитье вина не есть дело безразличное, что каждой бутылкой купленной, каждой рюмкой выпитого вина мы служим тому страшному дьявольскому делу, от которого гибнут лучшие силы человеческие; а, напротив, воздержанием от вина для самих себя и прекращением безумного обычая употребления вина на праздниках, свадьбах, крестинах мы делаем дело огромной важности — дело нашей души, дело божье. Только бы мы поняли это, то нами и кончится пьянство.
И потому кто бы ты ни был, читатель: юноша ли, еще только готовящийся к жизни, или взрослый человек, уже учреждающий жизнь, хозяин-мужчина или женщина-хозяйка, или стареющий человек, когда уже близко время отчета о совершенных тобою делах, богатый ли ты, или бедный, знатный пли неизвестный, — кто бы ты ни был, тебе уже нельзя оставаться посредине между двумя лагерями, ты неизбежно должен избрать одно из двух: противодействовать пьянству или содействовать ему, — служить богу или маммоне.
Если ты молодой человек, еще никогда не пивший, еще не отравленный ядом вина, — дорожи своей неиспорченностью и свободой от соблазна. Если ты вкусишь соблазна, тебе уже труднее будет побороть его. И не верь, чтобы вино увеличило твое веселье. В твои годы свойственно веселье истинное, хорошее веселье, и вино только из истинного, невинного веселья сделает твое веселье пьяным, безумным и порочным. Главное же, берегись вина, потому что в твои годы тебе труднее всего воздержаться от других соблазнов; вино же ослабляет в тебе самую нужную в твоем возрасте силу разума, противодействующую соблазнам. Выпивши, ты сделаешь то, чего и не подумал бы сделать трезвый. Зачем же тебе подвергать себя такой страшной опасности?
Если же ты взрослый человек, уже сделавший себе привычку из употребления пьяных напитков или начинающий привыкать к ним, — поскорее, пока еще есть время, отвыкай от этой ужасной привычки, а то не успеешь оглянуться, как она уже овладеет тобой, и ты можешь сделаться таким же, как те безвозвратно погибшие пьяницы, которые погибли от вина. Все они начинали так же, как и ты. Если же бы ты и сумел удержаться во всю жизнь свою на умеренном употреблении пьяных напитков и сам не сделался бы пьяницей, то, продолжая пить вино и угощать им, ты сделаешь, может быть, пьяницей своего младшего брата, свою жену, детей, которые не будут иметь, как ты, силы остановиться на умеренном употреблении вина. Главное же — пойми то, что на тебе, как на человеке, находящемся в самом сильном возрасте жизни, на хозяине или хозяйке дома, руководителе жизни, лежит обязанность руководить жизнью твоих семейных. И потому, если ты знаешь, что вино не приносит никакой пользы, производит великое зло людям, то не только ты не обязан рабски повторять то, что делали отцы и деды, — употреблять вино, покупать его и угощать им, — а напротив, обязан отменить этот обычаи и заменить его другим.
И не бойся, чтобы отмена обычая пить вино на праздниках, крестинах, свадьбах очень оскорбила и возмутила людей. Во многих местах уже начинают делать это, заменяя угощение вином угощениями вкусной едой и непьяными напитками; и люди только в первое время, и то самые глупые, удивляются, но скоро привыкают и одобряют.
Если же ты старый человек, в том возрасте, когда тебе не нынче-завтра придется давать отчет богу о том, как ты служил ему, и ты, вместо того чтобы отвращать молодых, неопытных людей от вина, страшное зло которого ты не мог не видеть в продолжение твоей жизни, соблазняешь ближних своим примером, напиваясь вином или угощая им, — ты совершаешь великий грех.
Горе миру от соблазнов! Соблазны должны войти в мир, но горе тому, через кого они входят.
Только бы мы поняли то, что в деле потребления вина нет теперь средины, и хотим мы или не хотим этого, мы должны выбрать одно из двух: служить богу или маммоне.
"Кто не со мною, тот против меня; и кто не собирает со мною, тот расточает" (Мф. XII, 30).